Спецназ или как собрать из запорожца летающую тарелку

Когда советский союз распался, а Российская Федерация еще не превратилась из «сырьевого придатка» в «энергетического лидера», я был молодым двенадцатилетним подростком. На дворе был 1995 год, в моде были «Джипы Тойота».

Меня, как личность тогда уже гордую и жаждущую приключений, как и всех остальных мальчишек, интересовала рыбалка. Рыбалка была своего рода игрой. И я играл в нее с самого детства. Кто-то из моих ровесников увлеченно играл в «банки»: говно, булка, валет, дама, король, туз. Кто-то собирал марки. Кто-то тусил с мотоциклистами и был всегда по уши в саже, коим навсегда и отпечатался в моей памяти. Кто-то играл в карты или в «Денди», а кто-то ходил на дискотеки и обсуждал девочек.

Я играл в рыбалку. Не потому что «Денди» и тогдашние компьютеры меня не интересовали. А потому что с рыбалки, будучи тинэйджером, ты мог принести маме рыбы, которую она могла пожарить, испечь или еще что-то с ней сделать. Когда ты приносил домой не две полудохлые селедки, а сотню карасей, то мама становилась какой-то очень радостной, и ее радость всегда передавалась тебе. Вместе с чувством гордости за то, что ты сделал. За то, что маленький ребенок помог семье и принес домой какую-то добычу. Это была своего рода заявка на самостоятельность и самодостаточность. В течение нескольких дней ты мог есть свою жаренную рыбу, а отец говорил бы гостям «какую вкусную Ромка рыбу поймал».

Рыбалка интересовала не только меня. Ей увлекался мой дед, брат, мои друзья-пацаны. С дедом мы часто ездили порыбачить на мотоцикле куда-нибудь километров за 30-50 от родной деревни. С братом зимой ходили сверлить лунки в проруби и учились ловить на зимнюю удочку. С друзьями на велосипедах ездили по ближайшим водоемам, кидали «резинки», делали «иконки» и ловили «подъемником» кучу «сигаличек».

Одним из моих друзей был мой тезка, Роман. Он был старше меня на два года и жил со мной в одном подъезде, на первом этаже со своей бабкой и дедом. Когда на улице шел дождь и делать было нечего, я спускался со своего пятого к нему на первый и мы у него дома рассматривали черно-белые фотографии Брюса Ли, Чака Норриса, Арнольда Шварценеггера и других персонажей, которые на тот момент были нашими кумирами. Роман также увлекался и армейской тематикой. Собирал складные ножички, армейские значки, мастерил авиамодели и танки из картона. У него была первая, защитного цвета, куртка, которую я увидел в своей жизни. К куртке прилагались штаны и шапка. «Десантная», - сказал он мне тогда.

Вместе мы даже иногда смотрели «видак», который его дядя привозил из Питера. До сих пор помню как в фильме «Коммандо» Арнольд Шварценеггер мазал лицо в черную полоску, и сидел в засаде в кустах, поочередно превращая в пыль своих врагов. Мы много раз пересматривали этот фильм и впитывали в себя все до мельчайших деталей.

Иногда его увлечения были очень сильны, и он включал своей бабушке пластинки с немецкими песнями и маршами. Немецкие мотивы часто доносились из его старенького проигрывателя грампластинок, который он обменял на что-то у своего друга и одноклассника Жени Филатова. Раньше проигрыватель не работал, но он его починил в радиокружке у «Дмитрича», на который тоже уже ходил несколько лет.

Военная тематика в его комнате прослеживалась повсюду. И даже на стене у него были изображения Зиг Рун немецкой дивизии «SS», какие-то непонятные мне немецкие знаки и выражения, начертанные синим маркером на обоях, типа «Спецназ. С нами Бог». Ему на тот момент было 15 лет.

Однажды, в погожий летний день, после очередных походов в гараж к его деду, «посмотреть на мотоцикл», мы подумали: «А почему бы нам не сходить на рыбалку с ночевкой, вдвоем?». Мысль была гениальна. Мы много раз ходили на рыбалку, но выглядело это не так, как нам хотелось. Каждый раз мы просыпались утром, приезжали на реку, на автобусах или на велосипедах, ловили рыбу и днем возвращались домой. А тут ночевка, серьезная заявка на то, что мы уже взрослые. И что как бы нас можно уже и отпустить. Особенно после того, как ты принес домой 100 карасей, которыми мама забила морозилку. Моим родителям эта идея понравилась, ведь я шел с Романом, который был старше меня. А Роман шел с позволения его собственного деда, который к тому же еще и согласился подвезти нас на своем мотоцикле с коляской до Ивановской. А в Ивановской, как известно, всегда был хороший клев. И карасти были золотистого цвета, а не серебристого, как обычно. Золотистого, да еще и в полтора раза крупнее, чем везде.

Ивановская была в 25 километрах от моего города. «Урал» приятно ласкал своими мелодичными четырехтактными выхлопами мой подростковый слух и катился по асфальту в нужном направлении. За рулем сидел авторитетный дед Романа. Сам Роман, как пассажир более весомый и старший, сидел на заднем сиденье. Я же, вместе с удочками и едой забрался в коляску.

Мы приехали на место назначения, дед помог выгрузить нам все наше небольшое барахлишко, и отчалил, оставив нас наедине с природой, водоемом и лесом. Был вечер. Расчет был таким, что вечером и с утра – самый хороший клев. Поэтому мы должны были провести в Ивановской один вечер, ночь и утро. А днем на автобусе, конечно же, вместе с мешком рыбы добраться до города.

Готовились к рыбалке заранее. Взяли три удочки, хлеба, накопали червей. Была даже какая-то подкормка и большой пластиковый мешок для рыбы, для золотистых карасей. Взяли немного еды. Погода была хорошей, поэтому из одежды было только самое необходимое, чтобы не замерзнуть ночью. Были долгие дебаты на тему брать или не брать палатку. «Палатка – лишний груз», - утверждал Роман, - «все равно мы всю ночь будем рыбу ловить». С другой стороны палатка защищала от комаров, и в ней можно было спокойно поспать. В итоге Роман сказал определяющую фразу: «Давай возьмем кусок плащевки, воткнем две палки в землю, и одну между ними. Положим ткань поверху, и будет у нас палатка. Я в книге читал, так спецназовцы делают. Что мы, не спецназ?» Идея понравилась всем, и спецназ взял с собой кусок плащевки темно-зеленого, спецназовского цвета. Мы также одели спецназовскую одежду, Роман свой костюм, защитного цвета и беретку. А я какую-то, похожую на спецназовскую куртку, и, конечно же, спецназовские штаны.

В Ивановской, на небольшом озере, спецназ расположился на одном из берегов, развел костер, закинул в воду удочки и приманку. Темнело. Постепенно солнце опускалось все ниже, вырисовывая на небе желтые круги на фоне розово-оранжевого зарева, которые отражались в ровной воде вместе с хвойными деревьями. Поплавки удачно гармонировали с гладью воды и окружающим спокойствием и ни одна рыба не смела нарушить это умиротворение и дать нам хотя бы один ничтожный шанс на поклевку.

Прошел час. Ничего. Мы вытаскивали и забрасывали удочки снова в надежде, что приманка слетела или хитрая рыба обвела спецназ вокруг пальца. Но приманка была на месте. Мы перемещались по разным местам. Пробовали закидывать у кустов, у торчащих из воды пеньков. Поближе, подальше, поглубже. Наша надежда таяла и, в связи с тяжелым моральным положением, было решено подкрепиться. Сварить любимую пищу спецназа, уху, у нас уже не получалось. А продукты питания мы, конечно же, взяли с расчетом на хороший улов. Т.е. продуктов питания было очень мало. И, к нашему удивлению, через полчаса все продукты были у нас в желудке. Удочки были в воде. Из приманки мы съели весь хлеб, остались только черви.

Спецназ оказался в затруднительном положении и на голодном пайке. На общем собрании было решено ждать клева. Решение было принято к исполнению, но у клева на этот счет было другое мнение. Солнце уже давно село за горизонт, а от костра остались только красные угли, которые иногда изредка дразнили нас маленькими языками пламени. На часах было около 11 вечера, а первый автобус домой был только в 7 утра. Нам порядком поднадоели наши тщетные попытки наловить рыбы, и наш задор остаться до утра почти упал до нулевой отметки.

- Что-то рыбы нет, жрать хочется. На улице темно и автобус в 7 утра. Что делать будем?
- Не знаю, надо подумать, - ответил Роман.
- Рыбы мы точно уже не поймаем. И с утра, наверное, ее не будет. Ждать не хочется.

Оставался только один выход. Спать у костра до утра и ждать автобуса. А утром домой. Но выход из положения был найден, Роман предложил бескомпромиссный вариант:

- А пойдем домой, пешком? Что мы, не спецназ?
- Спецназ, - ответил я уверенно и как-то даже сам опешил от таких слов. Одновременно меня поразила искра озарения, и в моих глазах загорелся огонек и снова появился пацанский задор. И правда, это была отличная мысль. Как же я сам до этого не додумался? Ведь спецназ не ждет автобуса. Спецназ все всегда делает сам. И 25 километров для спецназа это не расстояние.

Вариант был принят без обсуждений. Мы по-спецназовски быстро собрали свои пожитки, одели наши куртки и тут, конечно же, нам вспомнился наш любимый фильм «Коммандо». Это же фильм про нас, про спецназ. А что делает спецназ, чтобы его не было заметно в темноте и в кустах? Правильно, надо было намазать лицо, по-спецназовски, в черную полоску по диагонали. Для этих целей мы взяли уголь из костра, не по-дилетантски замаскировались, наверное, в лучших традициях спецназа, и направились из Ивановской в сторону дома.

Я помню деревенских пацанов, которые вечером сидели на автобусной остановке. Когда мы проходили мимо, молча и с характерным для спецназа выражением лица, они притихли и еще долго молчали. Наверное, пока мы не скрылись из виду. После этого они, наверняка, всю ночь обсуждали секретную миссию спецназа, которая проводилась в их деревне.

Мы шли. Шли долго. Ноги устали, но мы шли. Что-то обсуждали, смотрели на звезды. Мы тормозили редкие проезжающие ночью машины, но почему-то никто не захотел остановиться и подбросить спецназ до дома. Я помню эту ночь очень хорошо. Потому что мы шли и говорили. Говорили обо всем, о чем могут говорить пацаны в этом возрасте. О планах на будущее. О том, кем бы ты хотел стать. О том, как собрать из запорожца летающую тарелку. О картах клада, которые мы тогда рисовали, закапывая в землю настоящий клад: десятки тысяч рублей, которые сами же рисовали фломастерами (вот бы найти сейчас, да карта потерялась). Говорили и о ВДВ, и о спецназе. О каратэ, ушу, кунг-фу. О том, можно ли разбить кирпич об голову или нельзя. А на небе потом упала звезда:

- Ты загадал желание?
- Загадал. А ты?
- И я тоже.
- А какое ты загадал?
- Нельзя говорить, а то не сбудется. А ты какое?
- Я тоже тогда не скажу.

Мы пришли домой в пятом часу утра, когда на улице уже было светло. Ноги болели не очень сильно. Но очень сильно болели пальцы на ногах. Я это очень хорошо запомнил. А еще я запомнил реакцию мамы, которая увидела своего чумазого сына ранним утром. Который только что вернулся с рыбалки и прошел пешком 25 километров. Это был уставший, без рыбы, но зато очень счастливый спецназ.